Figaro. О спектакле

 

На зрителей сваливается два с половиной часа беспрерывного драйва, действие, несущееся в бешеном темпоритме, божественные моцартовские красоты, оборачивающиеся рок-н-роллом, соул-балладой, хард-роком, акапельным джазом в стиле Swingle Singers или (вдруг!) итальянской хрипловатой попсой в духе Сан-Ремо (поют то по-русски, то по-итальянски, на языке оригинала оперы), виртуозные переходы с пения на речь, с танца на вокал. Публика, ошарашенная таким напором, едва успевает уследить за перипетиями сюжета, а вдобавок все это еще и очень смешно. Безумный день, иначе не скажешь.

Лариса Барыкина, "РОССИЙСКАЯ ГАЗЕТА"

 

"FIGARO" - стопроцентный эксперимент! Соединение классического и современного взгляда на вечную историю о любви и ревности - через призму сознания молодого поколения. Того самого, якобы выбравшего "пепси", которое живет в эпоху пластиковых стаканчиков, бесконечной рекламы и ток-шоу. В мире, где унифицированы не только вековые ценности культуры, но и сам человек, как личность.

Ирина Северова, гид-журнал "ЕКАТЕРИНБУРГ. ЕВРОПА-АЗИЯ"

 

Моцарт здесь - отнюдь не каноническая икона "венского классика", но волноваться за реноме великого композитора после этой премьеры способны только самые унылые, без малейшего чувства юмора, ортодоксы. "Вечный свет" неугасим, и Вольфгангу Амадею нашему Моцарту уже ничего не грозит, а будь он жив сегодня, то, без сомнения, оценил бы, как минимум, бесшабашную смелость проекта. Скорее всего, ему бы понравилось. В атмосфере высоковольтного эротического напряжения (абсолютно моцартовская тема!) пребывают буквально все персонажи: азартные влюбленные Сюзанна (Мария Виненкова) и Фигаро (Александр Копылов), явно озабоченный Граф Альмавива (Владимир Алексеев), страдающая от женской невостребованности Графиня (Светлана Кочанова), интриган Бартоло (Павел Дралов), а в паре с моложавой Марселиной (Ольга Клеин) и, конечно же, парочка тинейджеров, стриженных под ноль, Фаншетта (Ирина Макарова) и Керубино (Елена Костюкова) с их юношеской гиперсексуальностью. Всем найдены свои нюансы и веселые подробности. Ближе к финалу смешная, дурашливая комедия приобретает более глубокий смысл, знаменитый монолог Фигаро тут как нельзя кстати. Даже в сокращенном виде текст 1784 года поражает своей злободневностью (как вам тезис об оскорблении магометанских святынь в разгар карикатурной войны?). В конечном итоге поднимается даже проблема самоидентификации: кто же все-таки мы? В эпоху вторжения виртуальной реальности в наше сознание слова из прошлого звучат почти пророчески.

Лариса Барыкина, газета "КУЛЬТУРА"

 

Выдержки из дискуссии о спектакле (публикация в газете "УРАЛЬСКИЙ РАБОЧИЙ")

 

Юлия МАТАФОНОВА, театральный критик:

Когда после спектакля работники театра попросили меня поделиться первыми впечатлениями, я, помню, сказала: "Это - прорыв!" Потом узнала, что такое же слово произнесли и другие критики. Но если прорыв, то в чем?

 

Михаил МУГИНШТЕЙН, музыковед, критик, профессор Уральской государственной консерватории, директор Центра музыкального театра Гуманитарного университета:

Действительно, перед нами прорыв. И не только конкретного театра. Прорыв жанра. Для меня очевидно: спектакль, состоявшийся на сцене Свердловского театра музыкальной комедии, - это событие не городского - общероссийского масштаба.

 

Лев ЗАКС, ректор Гуманитарного университета, профессор:

Новая реальность возникает в спектакле "Figaro" на стыке мира давнего и мира будущего. Причем для Белова (и для нас, зрителей) важен не только взгляд из будущего в прошлое, то есть взгляд на моральные ценности, сделавшие в свое время пьесу Бомарше предтечей Великой французской революции. Это еще и взгляд в гипотетическое будущее из мира "Женитьбы Фигаро". Прошлое воспринимается то ли клонами, то ли киборгами, то ли просто обывателями из будущего как образ внутренне богатой, духовно и телесно насыщенной, полнокровной и творческой жизни, в которую они могут лишь играть. И в этом неожиданность, парадокс.

Тема самообмана и разочарования персонажа, идентифицированного как Фигаро, - это находка. Но, прежде всего, я думаю, это авторский голос, брехтовская "фигура от театра", формулирующая в прямом диалоге со зрителем и самим собой важнейший мировоззренческий вопрос. Спектакль не опускает зрителя до массового, а поднимает до элитарного.

 

Наталья КУРЮМОВА, критик, музыковед:

Для меня важна новизна жанра, которая выводит "Figaro" за рамки мюзикла... Я склонна использовать термин не "жанр", а "формат", который более, как мне кажется, в духе времени. Сам же спектакль Белова я назвала бы "Figaro": перезагрузка". Ведь перед нами выход на новый уровень работы с информацией и аудиторией.

Формат "Figaro" - задан новой эпохой - новыми информационными технологиями, новыми способами коммуникации, и рассчитан на потребителей интернет-культуры, но весьма "продвинутых". Такой формат не требует пересказывать историю Бомарше - нам предлагают следить не за сюжетом, а за наращиванием смыслов, за нюансами и деталями. В духе постмодернистских концепций. Это придает спектаклю ту философскую ноту, о которой здесь уже говорили. Современный французский философ и историк культуры Мишель Фуко предупреждал людей, что человеческая индивидуальность может исчезнуть. Спектакль об этом. Десять обитателей грядущей цивилизации, только "играя" в прошлое, могут обрести себя и получить опыт полноценных человеческих отношений.

Достоинство спектакля - и его системность. Перед нами активная, точная, изощренная система работы с материалом. Конечно, для меня как для музыковеда очень важный момент - качество воплощения музыки Моцарта. "Figaro" на сцене музкомедии - спектакль подлинно моцартовский.